Большинство инопланетян могут быть искусственным интеллектом, а не жизнью, какой мы ее знаем

Человеческий интеллект может оказаться лишь кратким этапом перед тем, как машины возьмут верх. Это может ответить на вопрос, где прячутся инопланетяне

Парадокс Ферми получил свое название от визита физика Энрико Ферми в 1950-е годы в Национальную лабораторию Лос-Аламоса в Нью-Мексико. Однажды, когда Ферми шел на обед с коллегами-физиками Эмилем Конопински, Эдвардом Теллером и Гербертом Йорком, один из них упомянул карикатуру жителя Нью-Йорка, на которой инопланетяне крадут общественные мусорные баки с улиц Нью-Йорка. Позже, обедая, Ферми внезапно вернулся к теме инопланетян, спросив: «Где все?»

Хотя не все согласны с тем, о чем именно спрашивал Ферми, «парадокс» обычно интерпретируется как выражение Ферми своего удивления по поводу отсутствия каких-либо признаков существования других разумных цивилизаций в Млечном Пути. Поскольку простая оценка показала, что развитая цивилизация могла достичь каждого уголка галактики за время, намного меньшее возраста галактики, возник вопрос: почему мы их не видим?

За годы, прошедшие с тех пор, как Ферми задал свой вопрос, были предложены десятки потенциальных решений «парадокса».

В частности, некоторые учёные утверждают, что отсутствие инопланетных сигналов является результатом действия «великого фильтра» — эволюционного узкого места, непроницаемого для большей части жизни. Если это правда, то этот великий фильтр находится либо в нашем прошлом, либо в нашем будущем. Если это позади, то это могло произойти, например, при самопроизвольном возникновении жизни или при переходе одноклеточных организмов в многоклеточные. В любом случае это означает, что сложная жизнь встречается редко, и мы можем даже быть одни во Млечном Пути. С другой стороны, если впереди нас ждет великий фильтр, то большинство развитых цивилизаций в конечном итоге могут столкнуться со стеной и прекратить свое существование. Если так, то это тоже может быть судьбой человечества.

Вместо этого мы хотели бы предложить новый взгляд на парадокс Ферми. Само собой разумеется, что существуют химические и метаболические пределы размера и вычислительной мощности органического мозга. На самом деле, возможно, мы уже близки к этим пределам. Но никакие такие ограничения не ограничивают электронные компьютеры (а, возможно, еще меньше квантовые компьютеры). Таким образом, согласно любому определению «мышления», возможности и интенсивность органического человеческого мозга в конечном итоге будут полностью заглушены мозговой деятельностью искусственного интеллекта (ИИ). Возможно, мы находимся недалеко от конца дарвиновской эволюции, тогда как эволюция технологических разумных существ находится только в зачаточном состоянии.

Мало кто сомневается в том, что машины постепенно превзойдут или улучшат все больше и больше наших исключительно человеческих способностей. Вопрос только в том, когда. Ученый-компьютерщик Рэй Курцвейл и несколько других футуристов считают, что доминирование ИИ наступит всего через несколько десятилетий. Другие рассчитывают на столетия. В любом случае, однако, временные рамки, связанные с технологическим прогрессом, составляют лишь мгновение по сравнению с эволюционными временными рамками, в результате которых появилось человечество. Более того, технологические временные рамки составляют менее миллионной доли от огромных пространств космического времени, лежащих впереди. Таким образом, результаты будущей технологической эволюции могут превзойти людей настолько, насколько мы интеллектуально превосходим гребешок.

А как насчет сознания?

Философы и ученые-компьютерщики спорят о том, является ли сознание особым свойством, связанным только с влажным органическим мозгом, которым обладают люди, обезьяны и собаки. Другими словами, может ли электронный интеллект, даже если его способности кажутся сверхчеловеческими, все же лишен самосознания или внутренней жизни? Или, возможно, сознание возникает в какой-либо достаточно сложной сети?

Некоторые говорят, что этот вопрос неактуален и семантичен, как вопрос о том, плавают ли подводные лодки. Мы так не думаем. Ответ решающим образом влияет на то, как мы реагируем на сценарий далекого будущего, который мы обрисовали: если бы машины были тем, что философы называют «зомби», мы бы не придавали их опыту такой же ценности, как нашему, и постчеловеческое будущее выглядело бы скорее мрачный. Если, с другой стороны, они сознательны, мы, безусловно, должны приветствовать перспективу их будущей гегемонии.